Глава 11 из книги Кена Уилбера «Благодать и стойкость»
Grace and Grit: Spirituality and Healing in the Life and Death of Treya Killam Wilber
(перевод с испанского - Aspirina)
"Здравствуй, Эдит, проходи. Простишь мне несколько минут? Мне только что позвонили, причем звонок не совсем обычный. Вернусь в один момент." Я ушел в ванную, умыл лицо и посмотрел на себя в зеркало. Не помню, что пронеслось в моей голове, но тогда я просто расщепился, как это обычно бывает в подобных ситуациях, и оставил вне моего сознания ужас, который вполне возможно поджидал нас в кабинете врача. Моя душа спряталась под покровом нежелания знать и, укрывшись в персонаже профессора с пластиковой улыбкой, я вышел навстречу Эдит.
Что же было в Эдит такого, что делало её такой очаровательной? По моим предположениям ей было лет 50. Лицо её излучало свет и открытость, иногда даже казалось прозрачным. И в то же время создавало ощущение надежности, силы и уверенности, настолько, что только её присутствие внушало уверенность, что она сделает буквально что угодно для своего друга, и сделает с удовольствием. С её лица не сходила улыбка, причем не натянутая улыбка и не попытка скрыть страдание. Она создавала впечатление очень сильной личности, но бесконечно уязвимой, которая будет улыбаться даже, будучи в глубоком унынии.
Меж тем как мой разум продолжал скрывать возможное будущее, я был очарован (и, честно признаться, впервые) какой-то странной аурой, что сплеталась вокруг меня по причине моего отказа давать интервью или появляться на публике последние пятнадцать лет. С моей стороны это было очень простое решение, но оно, похоже, вызвало много шума и даже некоторые сомнения по поводу моего существования. Первые пятнадцать минут мы болтали о моей «невидимости» и, когда её статья была опубликована в «Die Zeit», начиналась она следующим образом:
"Он – отшельник, - говорили мне, - и никому не даёт интервью". Но это еще больше разожгло моё любопытство. Я знала его только по книгам, в которых он, кстати, демонстрировал энциклопедические познания, открытый для самых разных парадигм ум, четкий стиль богатый мощными образами, необыкновенные способности к синтезу и редко встречающуюся ясность мышления.
Я написала ему, но не получила ответа. Потом я полетела на конгресс Международной Трансперсональной Ассоциации, проходивший в Японии. В Японии стояла чудная весна. И встреча с японскими культурными и религиозными традициями оказалась незабываемой. Однако, Кен Уилбер не приехал, хотя, несмотря ни на что, казалось, незримо присутствовал, поскольку на него проецировались большие ожидания. Быть невидимкой - неплохой способ выстраивать отношения с публикой, тем более, если тебя зовут Кен Уилбер.
Я спросила, кто был с ним знаком. Президент Ассоциации Сесил Берни ответил: «Мы – друзья. Он очень общительный человек и совершенно незаносчивый». «Как он умудрился, - спросила я его, - если он родился в 1949 и сейчас ему всего-навсего 37 лет, написать десять книг за такой короткий срок?». «Он много работает и он – гений», - таков был его лаконичный ответ.
С помощью друзей и его немецких издателей я предприняла еще одну попытку добиться с ним интервью. Я находилась в Сан Франциско и всё еще не получила его согласия. И вдруг слышу по телефону: «Конечно, приходи». Мы встретились у него дома. В салоне находились стол и садовые стулья. Через приоткрытую дверь я разглядела лежащий на полу матрас. Кен Уилбер, босой, с расстегнутой рубашкой (стоял жаркий летний день), протянул мне стакан с соком и произнес, улыбнувшись: «Я существую».
- Как видишь, Эдит, я существую, - сказал я ей, усаживаясь. Вся эта ситуация мне казалась забавной и мне вспомнилась цитата из Гарри Трюдо: «Стараюсь культивировать стиль жизни, в котором моё присутствие необязательно». Чем я могу быть полезен тебе, Эдит? – спросил я её.
- Почему ты не даешь интервью?
Тогда я изложил ей мои мотивы: в основном потому, что единственное, чем я хочу заниматься, это писать, а интервью меня слишком отвлекают. Эдит внимательно слушала и улыбалась. Я буквально чувствовал теплоту, исходящую от нее. Было что-то материнское в её поведении, в её мягком голосе и, по каким-то причинам, именно это мне не позволяло забыть потаённый ужас, который постоянно пытался вырваться наружу.
Мы проговорили несколько часов и затронули много тем. Эдит, похоже, имела глубокие познания. Когда же мы подошли к главной теме интервью, она включила свой диктофон.
EZ: Наших читателей и меня особенно интересует существующая взаимосвязь между психотерапией и религией.
KW: Что ты вкладываешь в понятие религии? Фундаментализм? Мистицизм? Экзотерику? Или эзотерику?
EZ: Хорошо. Можем начать с этого. Кажется в твоей книге «Общительный Бог» ты даёшь девять различных определений религии и описываешь девять способов ее применения.
KW: Я хочу сказать, что мы не можем говорить о науке и религии, психотерапии и религии, или о философии и религии пока не договоримся о том, что мы имеем в виду под религией. Думаю, что в настоящий момент мы, по крайней мере, должны установить различие между, так называемыми, религиями экзотерическими и религиями эзотерическими. Экзотерика или «внешняя» религия, есть религия мифологическая, ужасно конкретная и буквальная, которая верит, например, что Моисей разделил воды Красного моря, что Христос родился от девственницы, что мир был создан в семь дней, что однажды манна буквально посыпалась с неба и т.д.
Экзотерические религии во всем мире опираются на подобного типа верования и догмы. Индусы например, считают, что земля покоится на спине слона и что этот, в свою очередь, стоит на черепахе, которая лежит на змее. И когда их спрашиваешь: «И на что опирается змея?» они отвечают: «Поговорим о другом». Следуя их вере, мы в таком случае должны точно также верить и в то, что Лао Дзы было 900 лет, когда он родился, что Кришна совокуплялся с четырьмя тысячами коров, что Брахма вырвался из трещины Космического яйца и т.д. Таковы экзотерические религии: совокупность систем верований, пытающихся объяснить таинства мира в мифических понятиях, нежели в понятиях непосредственного опыта или анализа.
EZ: Таким образом, экзотерическая или внешняя религия это скорее вопрос верований, чем анализа.
KW: Именно так. Пока ты веришь в эти мифы, ты спасен, а если нет, то пойдешь в Ад. С этой точки зрения другой альтернативы не остаётся. Этот тип буквальной и догматической религии можно встретить в любом уголке мира. Это фундаментализм. И я не собираюсь его оспаривать. Единственное, что я здесь утверждаю это то, что эта разновидность религии, экзотерической религии, не имеет ничего общего с эзотерической религией, мистической, переживаемой и познаваемой. Именно эта разновидность религии или духовность меня по-настоящему интересует.
EZ: Что значит эзотерический?
KW: Внутренний или скрытый. Религия не является эзотерической или мистической от того, что она скрыта, засекречена или что-то в этом роде, а потому, что это вопрос непосредственного переживания и индивидуального осознания. Эзотерическая религия не требует от тебя веры во что-либо или подчинения тебя какой-либо догме. Наоборот, эзотерическая религия заключается в совокупности личных экспериментов, которые ты проводишь научным образом в лаборатории твоего собственного сознания. Как и любая другая наука, эзотерическая религия основывается не на верованиях или желаниях, а на непосредственном опыте, публично признанном и проверенном группой подобных, осуществивших такой же эксперимент. Этим экспериментом является медитация.
EZ: Но медитация – это личное.
KW: Нет. Не более личное, чем, скажем, математика. Не существует никаких внешних доказательств того, что минус один в квадрате равен единице. Правильность или ложность этого типа утверждения покоится исключительно на соответствии или несоответствии неким правилам внутренней логики. Так же, во всем мире невозможно найти ни одно отрицательное число; оно существует лишь в нашем мышлении. Но тот, факт, что оно существует лишь в нашем мышлении, не значит, что оно ложно, или что оно является "личным" знанием, которое не может быть доказано объективно.
Наоборот, истинность его признана сообществом опытных математиков, людьми, знающими каким образом должен проводиться логический эксперимент, чтобы доказать его истинность или ложность. Точно так же, медитативное знание – это знание внутреннее. Но, так же, как это происходит с математиками, речь идет о знании, которое может быть публично признано сообществом специалистов в области медитации, людьми, которые понимают внутреннюю логику созерцательного опыта.
Истинность теоремы Пифагора, например, определяется не всеобщим голосованием, а опытными математиками, принимающими соответствующее решение. Подобным образом, различные духовные традиции утверждают, например, что внутреннее самоощущение "я", есть то же, что и ощущение внешнего мира. Но, в любом случае, речь идет об истине, которая может быть подтверждена экспериментально и посредством переживания любым, кто проведет этот опыт должным образом. И после шести тысяч лет накопленного опыта, совершенно допустимо делать заключения и формулировать, так называемые, духовные теоремы. Эти духовные теоремы составляют что ни на есть ядро живых традиций мудрости.
EZ: Но почему вы назвали их "скрытыми"?
KW: Потому что до тех пор, пока не проведешь сам эксперимент и не узнаешь, что происходит, тебе не разрешено высказывать мнение, точно так же, как, пока не будешь разбираться в математике, тебе не позволят судить об истинности или ложности теоремы Пифагора. Но это не значит, что ты не можешь иметь собственное мнение по этой теме. Только мистицизму интересно не мнение, а знание. Эзотерическая религия, мистика будут недоступны для тех, кто не проведет эксперимент должным образом. Понятие «эзотерический» означает лишь это.
EZ: Но религии очень отличаются друг от друга.
KW: Экзотерические религии страшно различаются между собой, религии эзотерические во всем мире практически идентичны. Как мы убедились выше, мистика или эзотерика, в широком смысле слова, научна. Как немецкая химия не отличается от американской, так мистическая наука индуизма не отличается от мусульманской. Обе, как раз, наоборот, в основном сходятся в понимании природы души, природы Духа и природы его высшей тождественности, если назвать только лишь немногие из их многочисленных совпадений.
Это то, что ученые называют «трансцендентальным единством мировых религий» – имея в виду эзотерические религии. Естественно, их поверхностные структуры заметно отличаются между собой; их же глубокие структуры, напротив, практически идентичны и отражают единство человеческого духа и феноменологически обусловленных законов, согласно которым он существует.
EZ: То, что ты говоришь, очень важно, но, похоже, ты не считаешь, в отличие от Джосефа Кэмбелла, что мифологические религии содержат духовные истины.
KW: Ты волен интерпретировать мифы экзотерических религий как тебе вздумается. Даже можешь, как это делает Кэмбелл, интерпретировать мифы как аллегории или метафоры трансцендентальных истин. Можешь, например, интерпретировать, что девственное рождение Христа означает его спонтанное деяние, исходящее из его истинного «Я» (с большой буквы), то, что я как раз и считаю. Проблема в том, что те, кто верят в мифы, обычно так не думают.
Они считают, например, что Мария действительно была девственницей, когда зачала Иисуса. Мифические верующие не интерпретируют мифы аллегорически, а делают это буквально и конкретно. В своей попытке спасти мифы Кэмбелл разрушил саму ткань мифических верований, что является неприемлемой ошибкой. Похоже, Кэмбелл говорит мифическому верующему: «Я знаю, что ты в действительности под этим понимаешь». Но проблема в том, что они с этим не согласны. Считаю, что его подход ошибочен с самого начала.
Подобные мифы типичны среди детей от 6 до 11 лет и легко порождаются на той стадии, которой Пиаже дал название «конкретно-операциональной». Как признает даже сам Кэмбелл:
"Буквально любое фундаментальное понятие величайших экзотерических религий мира можно извлечь из спонтанного творчества современного семилетнего ребенка."
Однако, с появлением следующей модели сознания – формально-операционной, или рациональной, – этот же ребенок отказывается от мифологического творчества; с этого момента ребенок перестаёт верить в мифы, если, конечно, он не живет в обществе, которое тем или иным образом поддерживает мифические верования. Но в целом рациональный разум считает, что мифы - это всего лишь мифы, не более того. Мифы полезны и необходимы для того, чтобы достичь определенного эволюционного момента, но достигнув его, становятся ненужными.
Они не содержат позитивного знания, на которое претендуют, и поэтому не выдерживают научной проверки: рациональный разум просто скрипит зубами лишь при упоминании, например, непорочного зачатия ... не нужно иметь богатую фантазию, чтобы представить какова будет реакция мужа, если его жена – беременная – вдруг ему скажет: «Я – беременна, но ты не волнуйся, я не была ни с одним мужчиной. Истинный отец моего ребёнка – не с этой планеты.»
EZ: (Смеясь) Но есть люди, которые интерпретируют мифы в аллегорической и метафорической форме.
KW: Совершенно верно. Этим как раз занимаются мистики. Другими словами, мистики - это те, кто видит в мифах эзотерический "потаенный" смысл, исходящий из непосредственного внутреннего и созерцательного опыта души, а не из навязанной системы верований, символов или мифов. Про таких людей нельзя сказать, что они мифически верующие, они – созерцательные феноменологи, созерцательные мистики и созерцательные ученые. Именно поэтому, как сказал Альфред Норт Уайтхед, мистицизм всегда объединялся с наукой против Церкви, потому что и мистицизм и наука основаны на прямых консенсуальных доказательствах.
Ньютон был великим ученым и глубоким мистиком и не испытывал никакого внутреннего противоречия. Но при этом невозможно быть великим ученым и одновременно великим мифически верующим.
Именно мистики утверждают, что суть их религии в целом является идентичной всем остальным мистическим религиям, и, что «люди называют разными именами того, кто в действительности Един». Но не встретишь ни одного мифического верующего (возьмем в качестве примера протестантского фундаменталиста), который бы признал, что буддизм, например, тоже может быть прекрасным путем для спасения. Те, кто верят в мифы, имеют обыкновение считать свой путь единственно правильным, потому что их религия опирается на внешние мифы, которые могут отличаться в зависимости от места их происхождения, и именно это препятствует им, в отличие от мистиков, ощущать их внутреннее единство, что скрывается за внешними символами.
EZ: Да, я понимаю. Значит, ты не согласен с Юнгом в том, что мифы обладают архетипическим и следовательно, мистическим, или трансцендентальным, значением?
... Должно быть, это рак, - это было единственное, о чем я думал в тот момент. – Что еще может быть? Врач нам объяснит. Он нам всё объяснит. Врач... Всё к дьяволу! Проклятие! Проклятие! Проклятие! Где же эти механизмы подавления и вытеснения сейчас, когда я больше всего в них нуждаюсь?
Но, в какой-то степени, именно об этом, о вытеснении и подавлении, пришла поговорить Эдит. Нашей основной темой была тема взаимосвязи, существующей между психологией и духовностью. И мы собирались рассматривать её согласно моей общей модели, которая объясняет этих два важнейших подхода к изучению человека.
Для Трэйи и для меня это была не просто академическая озабоченность. Мы оба были глубоко вовлечены в нашу собственную семейную терапию, с Сеймуром и с другими, и оба практиковали медитацию в течении многих лет. Как мы связывали эти две вещи между собой? Этот вопрос звучал главной темой в наших постоянных разговорах с Трэйей и с нашими друзьями. Думаю, именно поэтому я согласился на интервью с Эдит, именно потому, что эта тема, как теоретически, так и практически, стала наиважнейшей в моей жизни.
Когда я вновь вспомнил вопрос Эдит, я понял, что мы добрались до опасного препятствия в нашей дискуссии: Карла Густава Юнга.
Я ждал, что эта тема будет затронута. Тогда, да и сейчас тоже, авторитетная фигура Карла Юнга (а Кэмбелл является одним из его последователей) полностью доминирует в области психологии религии. Когда я впервые взялся за эту тему, свято верил, как и все, в основополагающие понятия и новаторские усилия, которые Юнг вложил в эту область. Но с течением времени пришел к заключению, что Юнг совершил несколько глубоких ошибок, и, что эти ошибки - усиленные за счет широкого их распространения и неподвергаемости их сомнениям – стали главным препятствием в сфере трансперсональной психологии. Невозможно было вести разговор о психологии и религии, не разъяснив эту сложную и щекотливую тему. Так что, в течении следующего получаса Эдит и я посвятили себя разъяснениям. Был ли я в разногласии с Юнгом по поводу того, что мифы архетипичны, и следовательно, мистичны?
KW: Карл Густав Юнг установил, что современные мужчины и женщины могут воспроизводить спонтанным образом – во сне, активном воображении, свободных ассоциациях и т.д. – почти все важнейшие образы мировых мифологических религий. Это открытие привело его к заключению, что основные мифологические формы – которым он дал название «архетипы» - являются общими для всех людей; они наследуются всеми, а их носителем является то, что он назвал коллективным бессознательным. Далее он утверждает, что – здесь я цитирую дословно – «мистицизм - это переживание архетипов».
Но, на мой взгляд, это утверждение основано на нескольких серьёзных заблуждениях. Во-первых, это очевидно, что сознание, даже современного человека, может порождать спонтанным образом основные мифологические образы, похожие на те, что мы встречаем в мировых религиях. Как я говорил, доформальная стадия развития сознания, (особенно дооперационное мышление и конкретно-операциональное мышление) по своей природе склонны порождать мифы. Все мужчины и женщины нашего времени проходят через эти стадии развития в детстве. Таким образом, они могут, спонтанным образом обращаться к мифопорождающим структурам, особенно во снах, где примитивные уровни мышления легче выходят на поверхность.
Но в этом нет ничего от мистики. Согласно Юнгу, архетипы – это базовые мифологические образы, пустые по содержанию. Между тем как чистая мистика – это сознание, не основанное на образах. Таким образом, между этими двумя структурами нет никакой точки соприкосновения.
Во-вторых, Юнг одолжил термин «архетип» у таких великих мистиков как Платон и Св. Агустин. Но использует он его не в той форме, в какой они это делали, а также остальные великие мистики всего мира. Для мистиков (например, Шанкара, Платон, Св. Агустин, Экхарт, и Гараб Дордже) архетипы – это первые слабовыраженные образы, которые возникают, когда мир проявляется из беcформенного и внешне не явленного Духа.
Для них архетипы – это модели, на которых основаны любые последующие формы выражения. Термин «архетип» происходит от греческого «arche typon», что означает первоначальная модель. В этом смысле архетипы – это тончайшие формы, трансцендентальные формы, которые являются первообразами любого внешнего проявления, будь то проявления физические, биологические, ментальные и т.д.
В большинстве мистических направлений архетипы представляют собой светящиеся структуры, сгустки света, слышимые иллюминации, цветные сияющие формы, радужные лучи, звуки и вибрации, - а уже из них, сгущается материальный мир.
Но Юнг использует этот термин, имея в виду основные мифологические структуры типичные для всех человеческих существ, такие как трикстер, тень, Мудрый Старец, эго, персона, Великая Мать, анима, анимус и др. Все они не столько трансцендентны, сколько экзистенциальны. Это грани опыта, приобретенного в повседневной человеческой практике. Я согласен с ним в том, что эти мифологические образы коллективно наследуются человеческим сознанием. И совершенно разделяю его мнение о том, что очень важно уметь обращаться с этими архетипами.
Если у меня, например, психологическая проблема в общении с моей матерью, или то, что называют материнским комплексом, то очень важно, чтобы я принимал во внимание тот огромный эмоциональный заряд, который исходит не только от моей биологической матери, но и от Великой Матери как мощного образа коллективного бессознательного, так сказать квинтэссенции всех матерей мира. В душе изначально «вмонтирован» образ Великой Матери подобно тому, как «вмонтированы» в нее рудиментарные формы речи, восприятия и различные инстинкты. Таким образом, если оживляется образ Великой Матери, мне придётся выяснять отношения не только с моей биологической матерью, но и столкнуться с тысячелетним материнским опытом. Образ Великой Матери несет с собой психологический груз и способен причинить вред, более серьезный, чем смогла бы сделать моя родная мать. Установить контакт с Великой Матерью посредством изучения мировых мифологий может стать хорошим способом для того, чтобы противостоять этой мифологической форме, сделать её осознанной и таким образом отделиться от неё. В этом я полностью согласен с Юнгом. Но, в любом случае, эти мифологические образы не имеют ничего общего ни с мистицизмом, ни с чистым трансцендентальным пробуждением.
Объясню проще. Главная ошибка Юнга, с моей точки зрения, заключается в том, что он смешивает коллективное с трансперсональным (мистическим). Факт того, что мой разум наследует некоторые коллективные образы не означает, что эти образы мистические или трансперсональные. Все мы коллективно наследуем десять пальцев на ногах, например. Но факт переживания десяти пальцев на моих ногах никоим образом не предполагает мистического переживания! «Архетипы» Юнга не имеют практически ничего общего с истинно духовным, трансцендентальным, мистическим и трансперсональным сознанием. Это просто коллективно наследуемые образы, олицетворяющие некоторые самые основные, насущные и экзистенциальные жизненные моменты человеческой жизни: жизнь, смерть, рождение, мать, отец, тень, эго и др. Но в этом нет ничего мистического. Коллективное – да, трансперсональное – нет.
Существует коллективное доперсональное, коллективное персональное и коллективное трансперсональное. И Юнг не различает их с необходимой ясностью. Именно этот недосмотр, на мой взгляд, обесценивает всё понимание духовного процесса.
Так что, я согласен с ним в том, что очень важно разбираться с образами, которые содержатся и в индивидуальном, и в коллективном мифологическом бессознательном. Но ни одно из них не имеет отношения к истинному мистицизму, суть которого найти, в первую очередь, свет по ту сторону формы и, затем, отсутствие формы по ту сторону света.
EZ: Но столкновение с архетипическим содержанием в собственной душе может стать сильнейшим поразительным опытом.
KW: Да, потому что архетипы коллективны и мощь их превосходит нас с лихвой: за ними мощь миллионов лет эволюции. Но коллективное не означает трансперсональное. Мощь «истинных архетипов», архетипов трансперсональных, исходит непосредственно из факта, что это первоначальные формы вечного Духа. Мощь архетипов Юнга, в свою очередь, исходит из факта, что это самые древние формы человеческой истории.
Как говорил сам Юнг, необходимо держаться подальше от архетипов и отделяться от них, чтобы избавиться от их власти, процесс, который он назвал индивидуацией. Еще раз хочу подчеркнуть, что в этом я с ним совершенно согласен. Нужно отделяться (дистанцироваться) от архетипов Юнга.
Но при этом нужно приближаться к настоящим архетипам, к архетипам трансперсональным, стремиться совместить свою идентичность с этой трансперсональной формой. И это огромная разница. Единственным действительно трансперсональным архетипом Юнга можно считать "Самость”, но даже само изложение Юнга по этому поводу мне кажется крайне хрупко, поскольку, на мой взгляд, не достаточно подчеркивает его не дуальный характер. Так что...
EZ: Думаю, что нет необходимости углубляться в этом вопросе. Всё понятно. Могли бы вернуться к нашей первоначальной теме. Хотела спросить...
Её энтузиазм был заразителен. Её улыбка светилась от вопроса к вопросу и казалась неутомимой. Именно её энтузиазм помог мне отвлечь мой разум от этого скрытого ужаса и его пугающей близости. Я предложил ей ещё сока.
EZ: Хотела бы тебя спросить о связи, которая существует между эзотерической религией и психотерапией. Другими словами, и медитация и психотерапия преследуют одну и ту же цель – трансформация сознания и лечение души, но какая связь существует между медитацией и психотерапией? В «Трансформации сознания» ты подробно рассматриваешь эту тему. Может сможешь выложить её коротко?
KW: Хорошо. Думаю, что проще всего будет обратиться при этом к схеме, которая приведена в этой книге. В общих словах, основная идея очень проста: рост и развитие проходят через ряд ступеней или уровней, от менее развитого и интегрированного к более развитому и интегрированному. И хотя, возможно, и существуют множество других уровней и подуровней развития, я в своей книге выделил девять особо важных, которые представлены в первой колонке таблицы «базовые структуры сознания».
Соответствия структур, опорных точек, психопатологий и методик лечения.
Так вот, по мере того как личность переходит с одного уровня к другому, процесс может идти относительно хорошо или относительно плохо. В первом случае, личность развивается нормально и достигает следующего уровня относительно здоровым образом. Однако, если развитие проходит не совсем адекватно, могут появиться различные патологии и вид патологии, или тип невроза, будет зависеть именно от этапа или уровня, на котором возникла проблема.
Другими словами, на каждом уровне развития «я» приходится сталкиваться с различными задачами и от того, какие меры «я» предпринимает, будет зависеть: произойдет ли переход относительно безболезненно или с трудностями. На каждой ступени развития личность начинает с того, что отождествляет себя с этой ступенью, и следовательно она должна решить задачи, свойственные этой ступени: будь то умение контролировать сфинктер или умение разговаривать. Но для продолжения развития, личность должна покинуть эту ступень, перестать отождествляться с ней, чтобы вступить на новую, более высокую ступень. Другими словами, должна дифференцировать себя от низшей ступени, отождествиться с более высокой и, наконец, интегрировать более высокую и более низкую.
Эта задача дифференциации и последующей интеграции и есть опорная точка, которая означает очень важный поворот в процессе развития.
Во второй колонке, приведены девять основных опорных точек, соответствующих девяти ступеням или уровням развития сознания. Таким образом, когда происходит серьезный сбой в опорной точке, субъект развивает конкретную характерную для этого этапа патологию. Эти основные девять крупных патологий приведены в третьей колонке в нашей таблице под названием «типичные патологии», такие как: психоз, невроз, экзистенциальный кризис и т.д.
И в заключении, на протяжении многих лет были разработаны различные формы терапии для лечения различных патологий: четвертая колонка – «методики лечения», где я описал их более подробно, для каждой конкретной проблемы. Это именно та связь, что существует между психотерапией и медитацией.
EZ: В этой простой таблице сконцентрировано огромное количество информации. Мне бы хотелось остановиться на каждом пункте более подробно. Начнём с короткого объяснения базовых структур сознания.
KW: Базовые структуры составляют основные кирпичики сознания: ощущения, образы, импульсы, понятия и т.д. Я обозначил девять базовых структур, что составляют более расширенную версию того, что Вечная философия называет Великая Цепь Бытия: материя, тело, разум, душа и дух. В порядке возрастания, это следующие девять уровней:
Первый уровень: сенсорно-физические структуры. Включают материальные компоненты тела плюс ощущения и перцепции. То, что Пиаже назвал сенсомоторным интеллектом, Ауробиндо – «сенсорно-физическим», а Веданта называет «аннамайа-коша» и т.д.
Второй уровень: фантазмически-эмоциональные структуры. Имеется в виду эмоционально-сексуальный уровень, уровень импульса, либидо, витальных импульсов, биологической энергии и праны плюс уровень образов и первых ментальных форм. Образы – то, что Ариети называет «фантазмический уровень» - начинают формироваться у ребенка примерно в возрасте семи месяцев.
Третий уровень: репрезентирующий ум. То, что Пиаже называет «дооперациональным мышлением». Оно основано на символах, которые формируются в возрасте между 2 и 4 годами, и на понятиях, что появляются между 4 и 8 годами.
EZ: Какая существует разница между образами, символами и понятиями?
KW: Образ представляет собой какой-либо предмет, постольку, поскольку он на него похож. Это достаточно просто. Например, образ дерева имеет более или менее тот же вид, что и настоящее дерево. Символ же, в свою очередь, представляет вещь, но не имеет тот же вид, что сама эта вещь. Потому эта задача уже более сложная. Слово «Бобик», например, может указывать на твою собаку, но, надо сказать, оно совсем не похоже на твою собаку и, потому, это достаточно сложно запомнить. Поэтому слова приходят после образов. И, наконец, понятия представляют классы предметов. Понятие «собака», например, указывает не только на «Бобика», но и на всех возможных собак, и, таким образом, представляет собой ещё более сложную задачу. Символы несут значения, понятия устанавливают отношения. Но и с символами, и с понятиями работает дооперациональный, или репрезентирующий ум.
EZ: И потом идет ум правила/роли?
KW: Четвертый уровень, ум правила/роли, то что Пиаже называет «конкретно-операциональным мышлением», формируется в промежутке между 7 и 11 годами. Буддисты называют его «мановиджняна». Это мышление, которое способно совершать конкретные операции на основе сенсорного опыта. Я называю его умом правила/роли, потому как это первая структура действительно способная на упорядоченное мышление, такое как умножение или деление. А также, это первая структура, которая находится в состоянии взять на себя роль других, взглянуть с другой перспективы, отличной от своей.
Речь идет об очень важной структуре. Пиаже назвал ее «конкретно-операциональной». И хотя она и способна совершать сложные операции, но делает она это в очень конкретной и буквальной форме. В этом пункте хотел бы отметить, что именно эта структура считает, что мифы конкретно и буквально достоверны.
Пятый уровень, который я называю формально-рефлексивным, - это первая структура, которая не только способна мыслить, но и также мыслить о мышлении. А по сему, это - глубокоинтроспективная структура, способная мыслить гипотетически и перебирать возможные варианты вопреки эмпирической очевидности. Пиаже называет ее формально- операционным мышлением. Обычно оно формируется в подростковом возрасте и несет ответственность за развивающееся самосознание и идеализм, свойственные этому периоду. Ауробиндо называет это «логическим умом», а Веданта – «маномайа-коша».
Шестой уровень – экзистенциальный, уровень зрительной логики, логики, которая не разделяет, а включает, интегрирует, создает связи. То, что Ауробиндо называет «высшим разумом», а буддизм – «манасом». Это высокоинтегративная структура. Она способна интегрировать разум и тело в сущность более высокого порядка, которую я называю «кентавр» – символ единства (но не идентичности!) разума и тела.
Седьмой уровень – это психический уровень. Но это название не означает только лишь какие-то особенные психические способности, хотя, разумеется, они могут начать развиваться на этом уровне. Этот уровень является первой ступенью трансперсонального, духовного или созерцательного развития. То, что Ауробиндо называет «просветленным разумом».
Восьмой уровень – тонкий, промежуточный уровень духовного развития; обитель различных лучезарных и божественных форм, известных в буддизме как «йидам», в индуизме – «иштадэва» (не путать с коллективными мифическими формами, свойственными третьему и четвертому уровням). Речь идет об обителе персонального Бога, «реальных» трансперсональных архетипов и сверхиндивидуальных форм. Это «интуитивный ум» Ауробиндо, «виджнянамайа-коша» Веданты и «алайа-виджняна» буддизма.
Девятый уровень – каузальный уровень, уровень причинности, чистого и непроявленного источника всех остальных низких уровней. Речь идет об обителе не персонального Бога, а Божественности без формы, Первичного Хаоса. Это «Над-ум» Ауробиндо и «анандамайа-коша», «блаженное тело» в Веданте.
И последнее, бумага, на которой представлена эта диаграмма являет собой Последнюю Реальность, Абсолютный Дух, - это не ещё один уровень, а Фундамент и Реальность всех уровней; это «Сверх-ум» Ауробиндо, «чистая алайа» буддизма и «турия» Веданты.
EZ: Таким образом, первый уровень – это материя, второй – тело, третий, четвёртый и пятый – разум.
KW: Именно так. А шестой уровень интегрирует разум и тело, то, что я называю кентавром; седьмой и восьмой уровни – это душа; и девятый уровень плюс бумага – это Дух. Как я уже говорил, эта схема представляет собой развитие тела, ума, души и духа, но выполнена она в форме, позволяющей установить связи с западными психологическими исследованиями.
EZ: Значит, на каждом из этих девяти уровней происходит рост сознания, и «я» сталкивается с различными задачами.
KW: Естественно. Младенец начинает с первого этапа. Это практически материальный или физический уровень; его эмоции – второй уровень – очень грубы и малоразвиты, и он не способен обращаться с символами, понятиями, правилами и т.п. Его самость, в основном, самость физиологическая. Она не отделена от окружающего мира и материнской самости. Это адуализм или океаническое, протоплазматическое осознание.
EZ: Многие теоретики утверждают, что подобное океаническое или недифференцированное состояние является протомистическим состоянием, в котором субъект и объект слиты воедино и что это состояние является тем состоянием единства, к которому стремится мистицизм. Ты согласен с этим?
Белки вернулись! Они влезали и слезали с гигантских секвой, наслаждаясь безмятежностью своего неведения. Я спросил себя, возможно ли продать свою душу... нет, не дьяволу, а белке.
Спросив, является ли детское состояние слияния прототипом мистицизма, Эдит затронула самый больной вопрос, обсуждающийся в трансперсональных кругах. Многие теоретики, следуя за Юнгом, утверждают, что, раз мистицизм – это слияние между субъектом и объектом, то значит младенческое состояние недифференцированного слияния должно быть в некоторой степени тем, что завоевывается в переживании мистического единства. Раньше, я был последователем Юнга и разделял эту точку зрения. И даже написал несколько работ на эту тему, но сейчас этот подход мне кажется весьма спорным (как и многое другое из Юнга), даже больше – вредным. Потому что подобный подход означает приравнивание мистицизма к своего рода регрессивному состоянию. Как я уже сказал, для меня это очень болезненный вопрос.
KW: Некоторые теоретики считают, что сам факт того, что ребенок не может объяснить разницу, существующую между субъектом и объектом, является ярким доказательством того, что его состояние является неким подобием мистического единения. На самом деле всё не так: ребенок не способен преодолеть разницу между субъектом и объектом, он просто не умеет их различать. Мистики же, наоборот, прекрасно осознают конвенциональную разницу, существующую между субъектом и объектом. Но точно также они прекрасно осознают и глубочайшую высшую тождественность, что их объединяет.
К тому же, мистическое единство – это единство всех уровней существования, физического, биологического, интеллектуального и духовного, тогда как состояние детского слияния, в свою очередь, представляет собой единство исключительно с физичес<
